В минувший четверг пресс-служба холдинга Art. Lebedev Group (ALG) подвела итоги очередного внутрикорпоративного социологического исследования. На этот раз сотрудникам входящих в ALG компаний был задан вопрос: «Скажите, а кем вы мечтали стать в детстве? И что из этого получилось?»

Собрав ответы и тщательно проанализировав полученные результаты, пресс-служба поняла, почему в стране все время падают самолеты, альпинисты срываются со скал, витрины магазинов оформлены кое-как, поголовье скота не желает расти, леса постоянно горят, балет смотреть невозможно, слесари пьют водку, дворы загажены мусором, а дети мучают кошек, употребляют наркотики, хамят старшим и не слушаются родителей. Потому что педагоги, летчики, лесничие, машинисты, дворники, оформители витрин, альпинисты, экскурсоводы, животноводы, экономисты, балерины, математики, слесари, хоккеисты, музыканты, операторы станков с числовым программным управлением, экскаваторщики, парикмахеры и деды морозы, которых потеряла Россия, теперь работают в компаниях, входящих в ALG: менеджерами, программистами, редакторами, управляющими, дизайнерами, художниками, директорами, технологами и кодерами.

«До 12 лет я хотел стать директором „Внешпосылторга“. Дело в том, что мой дом находился по соседству с офисом „Внешпосылторга“, а в те времена эта организация отличалась прозападным видом и статью. Там в здании были чистые окна, за окнами были видны уютные современные кабинеты с модными внешпосылторговскими плакатами на стенах, добротная мебель зарубежного производства и так далее. Комфорт привлекал меня. А в пятнадцать лет я мечтал стать машинистом в метро, и мои родители — актеры московских театров — до сих пор вспоминают, чего им стоило отговорить меня. Машинистом я захотел стать после того как прокатился в метро в кабине поезда — там было темно, тепло, уютно и никто не мешал. Идеальные условия», — заявил управляющий ALG Денис Шохин.

«Когда мне было лет пять, я мечтала стать оформителем витрин. Ну то есть я не знала, что это так называется; я называла это — „хочу развешивать баранки“. Я хотела стоять в стеклянной витрине (наверное, чтобы меня с улицы было видно) и украшать витрины баранками. Или какими-нибудь гирляндами разноцветными. У меня рядом с домом был магазин „Изотопы“ — я не знала, что это такое, да и сейчас не знаю. Витрина магазина „Изотопы“ была украшена всякими красными и синими химическими соединениями. Может быть, именно поэтому я в детстве и хотела развешивать баранки», — сообщила редактор студии «Артографика» Таня Григорьева.

«Сначала я хотела стать зоотехником, потому что очень любила лошадей. А папа, в то время еще не терявший надежды сделать из меня „человека“, издевался и говорил, что я буду „коровам под хвосты заглядывать“. Потом (лет в пять) я хотела стать художником. При этом моя будущая художественная деятельность становилась главной темой большинства полотен: если я не рисовала лошадей, я рисовала, как буду рисовать лошадей, когда стану художником. Затем, уже в начальных классах школы, я мечтала стать пионеркой, теннисисткой, переводчицей, экскурсоводом и мультипликатором. Потом хотела работать милиционером. В итоге я закончила математическую школу и экономический вуз по специальности „математические методы и исследование операций в экономике“. Теперь вот пишу тексты», — отметила редактор Студии Артемия Лебедева Светлана Калинникова.

«Когда Альберту было шесть лет, как-то за обедом родители спросили, кем он хочет стать, когда вырастет? Он ответил, что хочет стать танкистом, в худшем случае — ученым. Прошло десять лет, Альберт успешно закончил Тамбовский областной физико-математический лицей, вписав в его историю победы в областных и городских олимпиадах по физике и математике. Потом поступил в МГУ на факультет вычислительной математики и кибернетики, и все шло к худшему случаю (то есть к ученому). Но потом ему надоела вся эта хренотень: он бросил учиться и устроился работать в Студию Лебедева менеджером проектов», — признался менеджер Студии Лебедева Альберт Приматов.

«Лет эдак с трех я мечтала стать учительницей начальных классов, поэтому вместо занимательной игры в дочки-матери играла в „школу“. Доставала доску с мелком, усаживала все свои мягкие игрушки в ряд и учила их всему, что знала сама. Лет в 14 мечту реализовала: на общественных началах возилась с огромным количеством детей. Приобретенные навыки очень помогают на нынешней должности», — подчеркнула менеджер Студии Лебедева Анна Цфасман.

«Точно помню, что лет с семи и до пятнадцати я мечтала стать альпинисткой. Мне казалось, что это здорово — видеть мир с самых высоких точек. Еще мне казалось, что для этого нужно только залезть куда-то высоко и далеко (и обязательно первым: флаг там установить с именем или еще что-то, чтобы точно знали, ты — первый), а потом слезать и не надо — прилетит вертолет и заберет тебя. Медленно таять моя мечта начала в тот момент, когда мы переехали с пятого на двенадцатый этаж, и я вдруг поняла, что боюсь этой высоты», — сообщила офис-менеджер ALG Анна Константинова.

«Сколько помню себя в детстве — всегда хотел быть егерем. Отдыхая в деревне, однажды посетил сторожку — дом лесника. После этого ни о чем другом и не мечтал, кроме как весь день ходить по лесу с карабином и наказывать тех, кто обижает животных и рубит деревья на дрова. Я прибился к лесникам и проводил в лесу все свободное время. Суровый быт, красота природы и даже беспробудное бесперебойное пьянство лесников не смогло убить мечту. Время прошло, тот лес вырубили, а от детской мечты осталось лишь пристрастие к телепрограммам „Диалоги о животных“, „Дикая природа“ и почему-то „Прогулки с динозаврами“», — вздохнул менеджер Студии Лебедева Андрей Воронков.

«Мой старший брат хотел быть подводником: его вместе со всем пионерским отрядом возили смотреть настоящую подводную лодку, которая над ними шефствовала. Из чувства противоречия мне хотелось стать кем-то совершенно неподводным. Например, летчиком. Деревня, где жили мои бабушка и дедушка, находилась в нескольких километрах от военного аэродрома. Там всегда летали красивые реактивные истребители с двумя хвостами и прочими военными штучками», — вспомнил дизайнер Студии Лебедева Олег Тищенков.

«Я никогда особо на будущей профессии не заморачивался. Даже художником не хотел быть. То есть хотел, но знал, что у меня нет никаких шансов им стать. Потому что я очень плохо учился, много хулиганил и состоял на учете в детской комнате милиции. А в те времена всех, кто плохо себя вел, в художники не брали, а брали только в слесари. Но я точно помню, что когда я этим самым слесарем работал на заводе ЗИЛ, я мечтал о такой работе, на которую можно приезжать когда угодно и уходить когда угодно. Ибо меня сильно тогда задолбало вставать в 5 утра и ехать на завод. А еще я хотел такую работу, чтобы до нее не надо было переодеваться в грязную промасленную спецовку и ужасные пуленепробиваемые ботинки, а после нее — полчаса мыться в душе, оттирая стружку, машинное масло и прочее говно. И чтобы на этой работе можно было сидеть, а не восемь часов стоять у верстака. И чтобы было тихо, под боком не работал бы трехэтажный пресс, не шумели сверлильные, токарные, шлифовальные и точильные станки, и не орали матом те, кто на этих станках работает. И чтоб эти матерящиеся особи обоих полов не тырили мои метчики и сверла и не заворачивали свою замороженную рыбу в мои чертежи, а бригадир не пел бы целыми днями: „Мурка, ты мой муреночек...“ И чтоб снег на улице был белый, а не черный от атмосферных осадков литейного цеха. И чтобы эти гребаные ЗИЛы, сходя с конвейера, — пусть не с первого (черт с ним! — пусть даже не со второго) раза, но все-таки заводились бы. И работяги не спивались бы поголовно к тридцати годам. И чтобы девкам, пусть даже и лимитчицам, не отрубало пальцы в прессовом цеху. И чтобы друзей не забирали в Афганистан... С тех пор прошло уже шестнадцать лет, и все, вроде, хорошо, все изменилось в лучшую сторону. Но проезжая всякий раз по Автозаводской улице мимо той самой проходной, я почему-то испытываю противоречивые чувства», — сказал художник Алексей Соловьев.

«Когда мне было лет шесть или семь, я почему-то хотел стать сборщиком автомобилей на АЗЛК. Когда я рассказал об этом родителям, они объяснили, что мне придется изо дня в день стоять у конвейера и закручивать одну и ту же гайку. И я расхотел. Теперь я каждый день сижу у компьютера и нажимаю одни и те же кнопки. Но об этом они меня не предупреждали», — вздохнул старший разработчик RotaBanner Владимир Ельчинов.

«Я очень хотела стать олимпийской чемпионкой по спортивной гимнастике. Еще балериной Большого театра мечтала стать: очень хотелось танцевать красивые балеты и чтобы все тебе потом аплодировали. Но балет пришлось отложить, потому что желание быть олимпийской чемпионкой пересилило. Балериной я не стала, олимпийской чемпионкой — тоже. Зато стала генеральным директором Студии Лебедева», — сообщила генеральный директор Студии Лебедева Ольга Куликова.

«Когда Саше Петросяну было 10 лет, учительница младших классов попросила написать на клочках бумажки, кем бы мы хотели стать, когда вырастем. На выпускном вечере учительница откуда-то достала те маленькие и изрядно пожелтевшие листочки. Прочитав каракули, Саша обнаружил, что хотел тогда стать оператором станка с числовым программным управлением, чему был немало удивлен. Очевидно, уже тогда он был большим фанатом разных ручечек и кнопочек», — рассказал программист Студии Лебедева Александр Петросян.

«В тот момент, когда Мише Семизу стукнуло пять лет, его мировоззрение сильно изменилось. Он понял, что уже не хочет быть пограничником. Что пора покончить с романтикой и заняться бизнесом. Было принято правильное решение — идти работать в ГАИ. Для осуществления мечты у дедушки была заказана деревянная палка округлой формы, которая была бережно окрашена полосками белого и черного цвета. Это стало моей любимой игрушкой, причем иногда даже удавалось порегулировать движением, от чего питерские водители приходили в неописуемый восторг. Когда родственники спрашивали, почему я хочу стать гаишником, я отвечал: „Потому что хочу ездить на красивой машине и всех штрафовать“. Впрочем, с ГАИ как-то не сложилось. К тому же сейчас они меня не любят. Наверное, я на трубача очень похож, потому что постоянно просят в трубочку подуть. Работаю теперь в ALG директором. Вот такая история», — заявил директор ALG Михаил Семиз.

«Где-то в средних классах школы я была уверена, что мне уготована стезя в меру великого математика. За эту уверенность (а также за успехи в области изучения алгебры и геометрии) одноклассники даже прозвали меня Софьей Ковалевской. Потом в школе появился компьютерный класс (невиданная по тем временам роскошь), и я с увлечением стала осваивать язык программирования BASIC. И даже выбрала себе факультет в местном университете, куда обязательно хотела поступить. Назывался он — факультет механики и прикладной математики. А потом мне попался на глаза портрет Софьи Ковалевской. Что-то в ее глазах меня сильно насторожило... И я стала работать редактором в Студии Артемия Лебедева», — сообщила редактор Студии Лебедева Катя Андреева.

«В возрасте семи лет, в разгар славы советской хоккейной сборной, маленький Антоша очень любил наблюдать за тем, как сборная громит всех соперников на пути к олимпийскому золоту. И мечтал о том, что когда-нибудь, лет через 10, он будет получать шайбу от Макарова, пасовать Крутову и совершать стремительные проходы по флангам. Однако вместо пасов он обычно получал по ногам, рукам, голове и в зубы от старших товарищей, что большой радости не доставляло и быстро надоело. Тогда Антоша решил, что надо почаще сидеть, и увлекся таинственным черным ящичком с надписью Sinclair ZX Spectrum. И вот с тех пор он изучает разные ящички и программы для этих ящичков», — подчеркнул кодер Студии Лебедева Антон Федченко.

«Юрист жил и радовался жизни, но в один прекрасный день он понял, что кроме законов физики (которая, кстати, выше „тройки“ не оценивалась учителями) существуют другие законы. Юрист решил узнать, что это за законы и почему нужно чтить Уголовный кодекс. И решил стать юристом. Но Уголовный кодекс был признан неперспективным документом, после чего разумный выбор был скорректирован: стать юристом-международником и специалистом в области охраны авторских, патентных и других прав на нематериальные объекты интеллектуальной собственности», — признался юрист ALG Андрей Миронов.

«Всю свою сознательную жизнь Ларик хотел стать художником-дизайнером. Ларик рисовал, изводя горы бумаги. Сначала рисовал цветными карандашами, потом — фломастерами, тушью, кисточками, опять карандашами, потом мышкой, а после и таблеткой стал рисовать. И до сих пор рисует», — заявил дизайнер Студии Лебедева Илларион Гордон.

«В два с половиной года я подошел к своим родителям и сказал, что хочу стать Дедом Морозом. Родители, как ни странно, ничего не ответили, из чего я сделал вывод, что они не против. Обдумав пару часов свое заявление, я снова подошел к родителям и сообщил, что Дедом Морозом я, пожалуй, не стану, потому что работать придется максимум две недели в году, а чего я за это время заработаю?» — вспомнил бизнес-директор студии TeleType Алексей Чеканов.

«Когда Коле Данилову было шесть лет, он очень хотел вырасти большим и стать дворником. После завтрака Коля спускался во двор, подходил к настоящим дворникам и начинал клянчить какую-нибудь метлу или скребок. Иногда дворники попадались злые и сразу посылали Колю куда подальше. Однако чаще попадались дворники добрые: они давали метлу, скребок, лопату или лом, и Коля начинал осваивать новую увлекательную и полезную профессию. Осенью он сгребал листья в большую кучу, которую потом поджигали взрослые дворники. Зимой — брал лом и обрабатывал им крыльцо, очищая ступени ото льда и лишнего бетона. Весной — размазывал метлой по двору лужи. А летом его увозили за город, где дворников не было. В конце концов Коля вырос большим, однако дворником так и не стал. Вместо этого он устроился текстовым редактором в Студию Лебедева, а потом стал руководить пресс-службой ALG», — как последний идиот, ответил себе на свой же вопрос руководитель пресс-службы ALG Николай Данилов.

«Когда мне было четыре года, и меня спрашивали, кем я хочу стать, я отвечал: „котеночком“. Спрашивавшие меня взрослые дяди и тети удивлялись и просили мотивировать свой ответ. Я хотел стать котеночком (объяснял я им), чтобы лежать, свернувшись клубком на диване и спать. В известном смысле, моя мечта сбылась», — заявил дизайнер Студии Лебедева Рома Воронежский.

«В школе все ходили на учебно-производственный комбинат. В течение полугода на каждом занятии мы заполняли опросники, чтобы по специальной методике определить, кто кем будет работать. Я решил, что буду следователем, и на все вопросы отвечал с этой точки зрения. Хотел вставать посреди ночи и мчаться на задание. Не хотел выходных. Готов был страдать ради других. После обработки результатов я был признан парикмахером», — рассказал Артемий Лебедев.